Jack London

Мартин Иден

Джулия

Они будут любить вас, Мартин, но свою жалкую мораль будут любить больше 

Вы так молоды, Мартин, мой мальчик, так молоды. Вы взлетите высоко, но у вас тончайшие крылья, а узор на них - прекраснейшая пыльца. Не опалите их. Но вы, конечно, уже их опалили. Понадобилась какая-нибудь девчонка, которую вы превозносите, чтобы появились «Стихи о любви», вот в чем позор 

Любовь появилась на свет еще прежде членораздельной речи, с первых же шагов научилась выражать себя самыми верными способами и уже никогда не забывала их

Время! время! время! - вечная его жалоба.

со стороны кажется, что это так дико - быть противным себе из-за проявления собственного «я», но как же это знакомо…

…И сразу пожалел о сказанном. Стал сам себе противен. Распустил язык. Не к месту это, здесь так нельзя. 

Он был глубоко тронут, и нежность, рождённая пониманием, смягчила сердца. Всю свою жизнь он жаждал любви. Любви требовало всё его существо. Так уж он был устроен. И однако жил без любви и мало-помалу ужесточался. И даже не знал, что нуждается в ней. Не знал и теперь. Лишь увидел её воочию, и откликнулся на неё, и подумал, как это прекрасно, возвышенно, замечательно. 

Bohdan

Не смогла сразу написать, была под впечатлением.

Но то были не слезы сопереживания или жалости к герою. Та глубокая философия, не буду гнушаться таких относительно пошлых эпитетов, что пронизывает эту книгу поражает своей непостижимостью.

Я, откровенно говоря, с трудом подбираю нужные слова. Это гениальное произведение. И я готова кричать об этом - это гениально. 

Мне сложно рассуждать о содержании, не вводя в контекст сюжета, поэтому ограничусь восхищением стилем. Это бесподобно. Начиная с повествовательских точек зрения, которые меняются постепенно с развитием и трансформацией героя, заканчивая абсолютно точными и ясными описаниями действий и чувств. Баланс между проникновением автора в головы персонажей и описанием их состояний с опорой на конкретно их мировоззрения превосходен. Безусловно все это достижимо исключительно в случае, когда каждый персонаж прописан до деталей, до говорящих мелочей. 

При этом глаз не спотыкается на ровном месте сухих и пространных обстоятельственных описаний, напротив в какой-то момент я вдруг поняла, что знаю каждого лично. И это не я спроецировала личности персонажей на реальность. Это автор заставил меня думать, будто я досконально знакома со всеми потаёными уголками душ этих персонажей.

Для меня показательным моментом стала неожиданно посетившая меня мысль: я могла бы представить повествование о тех же событиях, которое бы велось от лица абсолютно любого второстепенного или даже эпизодичного персонажа. Это открытие, это находка. Я завидую самой себе, клянусь.

Произведение практически не завязано на сюжетных поворотах. Я говорю не о статичном действии или проблематичной стагнации. Дело в том, что это все развивается в зависимости от представленных нам характеров и слоев общества. Эти все обстоятельства и люди настолько хорошо прописаны, что ясен вектор из действий, однако сами действия непредсказуемы и благодаря этому ни разу не возникло момента скуки или ощущения ожидаемости того или иного поворота. 

Это гениально и я не перестану говорить об этом. От части я рада, что «Мартин Иден» не стал пресловутой классикой, но с другой стороны, я не боюсь сказать, что это моя любимая книга. Да, я оценила в ней то, что было важно для меня конкретно сейчас. Но от этого принципа суждения не избавиться и, принимая его, я тем не менее со всей готовностью заявляю, что это моя любимая книга. Звучит ли это вульгарно? Вероятно, да. Однако в погоне за переиначиванием впечатлений я боюсь потерять искренность своей оценки. И пока есть силы и пока что-то во мне вытесняет любовь к общепринятому, я продолжу говорить: это моя любимая книга.

Не смогла сразу написать, была под впечатлением.

Я плакала. 

Но то были не слезы сопереживания или жалости к герою. Та глубокая философия, не буду гнушаться таких относительно пошлых эпитетов, что пронизывает эту книгу поражает своей непостижимостью.

Я, откровенно говоря, с трудом подбираю нужные слова. Это гениальное произведение. И я готова кричать об этом - это гениально. 

Мне сложно рассуждать о содержании, не вводя в контекст сюжета, поэтому ограничусь восхищением стилем. Это бесподобно. Начиная с повествовательских точек зрения, которые меняются постепенно с развитием и трансформацией героя, заканчивая абсолютно точными и ясными описаниями действий и чувств. Баланс между проникновением автора в головы персонажей и описанием их состояний с опорой на конкретно их мировоззрения превосходен. Безусловно все это достижимо исключительно в случае, когда каждый персонаж прописан до деталей, до говорящих мелочей. 

При этом глаз не спотыкается на ровном месте сухих и пространных обстоятельственных описаний, напротив в какой-то момент я вдруг поняла, что знаю каждого лично. И это не я спроецировала личности персонажей на реальность. Это автор заставил меня думать, будто я досконально знакома со всеми потаёными уголками душ этих персонажей.

Для меня показательным моментом стала неожиданно посетившая меня мысль: я могла бы представить повествование о тех же событиях, которое бы велось от лица абсолютно любого второстепенного или даже эпизодичного персонажа. Это открытие, это находка. Я завидую самой себе, клянусь.

Произведение практически не завязано на сюжетных поворотах. Я говорю не о статичном действии или проблематичной стагнации. Дело в том, что это все развивается в зависимости от представленных нам характеров и слоев общества. Эти все обстоятельства и люди настолько хорошо прописаны, что ясен вектор из действий, однако сами действия непредсказуемы и благодаря этому ни разу не возникло момента скуки или ощущения ожидаемости того или иного поворота. 

Это гениально и я не перестану говорить об этом. От части я рада, что «Мартин Иден» не стал пресловутой классикой, но с другой стороны, я не боюсь сказать, что это моя любимая книга. Да, я оценила в ней то, что было важно для меня конкретно сейчас. Но от этого принципа суждения не избавиться и, принимая его, я тем не менее со всей готовностью заявляю, что это моя любимая книга. Звучит ли это вульгарно? Вероятно, да. Однако в погоне за переиначиванием впечатлений я боюсь потерять искренность своей оценки. И пока есть силы и пока что-то во мне вытесняет любовь к общепринятому, я продолжу говорить: это моя любимая книга.

Мартин Иден

Reviews

Highlights